Соловки-История!  


Северная земля издавна влекла людей

своими богатствами. В лесах водился ценный пушной зверь, реки и озера изобиловали рыбой, морские берега открывали возможность солеварения. Однако из-за большой удаленности и трудных дорог освоение Севера шло медленно. Раньте других на завоевание "полунощных стран" вышли новгородцы. Они первыми основали промысловые поселения и становища, послужившие базой для дальнейшего продвижения к Белому морю.

В XII—XIII веках происходит постепенная колонизация Карельского берега Белого моря, оттуда открывался кратчайший путь на Соловецкие острова. Вслед за промысловиками обширные, почти не занятые территории стали осваивать монахи. Их численность увеличивается к концу XIV столетия, когда на Руси утвердился новый тип монастыря-хозяйственника, жизнь в котором строилась на общежитийном уставе и производительном труде всех членов. Основателем одного из таких монастырей был крупнейший религиозный подвижник своего времени — Кирилл Белозерский. Сейчас трудно сказать, было ли это волей случая или следствием закономерности, но учеником Кирилла оказался будущий "начальник" Соловецкой обители — Савватий. Путь его на Соловки был не прост. После долгого проживания под руководством мудрого наставника и, видимо, после его смерти он в поисках "безмолвного" жития отправляется дальше на Север. Некоторое время он находит успокоение в малочисленном Валаамском монастыре на Ладожском озере. Однако вскоре и этот монастырь показался ему шумным, и он ищет одинокого пристанища на малоизвестном и удаленном в море Соловецком острове. Продвигаясь вдоль Карельского берега, он узнает от местных жителей, что остров велик и необитаем, что на нем много лесов и озер. Поморы, узнав о намерении престарелого монаха в одиночестве отправиться на остров, отговаривают его, ссылаясь на преклонный возраст и трудности в добывании пропитания. Советы мирян возымели действие, и уже вскоре Савватий находит себе попутчика в лице уже наезжавшего на Соловки пустынножителя Гетмана. В 1429 году, преодолев опасный двухдневный путь морем, монахи вступили на облюбованную землю.

Первые годы жизни на острове складывались особенно трудно. Оторванность от материка, стихийная мощь природы наполняли жизнь постоянными лишениями. Суровый климат и скудная земля не способствовали развитию земледелия — кроме репы, ничего не удавалось вырастить. Для пополнения продовольственных запасов поселенцам приходилось обращаться к наезжавшим на остров промысловикам, а порой и самим отправляться на материк. На шестом году жизни монахов произошло несчастье. Во время отъезда Германа в Онегу неожиданно заболел и почувствовал близкую кончину Савватий. В одиночестве он отправляется на Карельский берег и там вскоре умирает. Строго говоря, Савватий не был основателем монастыря, но для будущего соловецкого монашества он несомненно является авторитетным старцем. Своими аскетическими подвигами он открыл инокам путь на Соловки, вдохновил их на будущее "благоустроение". Уже через несколько лет его мощи с почестями были перенесены на Соловецкий остров и захоронены в Спасо-Преображенском соборе.

Меньшая известность ожидала Германа. Он не имел столь яркого послужного списка, был неграмотным и принимал на себя основную тяжесть материальных забот. Но именно благодаря ему спустя год после смерти Савватия на Соловки прибыл будущий деятельный организатор монашеского жития — Зосима. Сын богатых родителей из небольшого села Толвуи (на берегу Онежского озера), Зосима, желая отречься от мира, раздает имущество бедным и уходит в Поморье, на Суму-реку. Здесь он встречается с Германом, который подробно рассказывает ему о Савватий, об удобном расположении острова и возможности устройства на нем монастыря. В 1436 году, собрав необходимый "запас", они отплывают на Соловки.

Составленные после смерти первых поселенцев жития идеализируют их деяния, но едва ли следует сомневаться, что эти люди отличались редким мужеством и практическим умом. Вокруг них быстро собрались преданные люди, образовалась крепкая религиозно-хозяйственная община, приступившая к деятельному обустройству избранной ими земли: "Тружахуся постом и молитвами купно же и ручным делом, иногда же землю копаху мотыгами, иногда же древеса на устои монастыря заготовляху и воду от моря черпаху, и даяху торженникам на куплю, и взимаху от них всяко орудия на потребу монастырскую, и во прочих делах тружахуся и рыбную ловитву творяху и тако от своих потов и трудов кормяхуся" — свидетельствует древнее житие.

Соловецкая обитель возникла на землях, принадлежавших Новгородской феодальной республике. Из Новгорода присылают на острова первых трех игуменов и грамоту на право владения островами; от него получают они и первые земельные и морские промысловые угодья на материковом берегу, он же отныне начинает осуществлять административный и духовный контроль над небольшим северным монастырь-ком. После падения в 1478 году Новгородской республики Соловки входят в состав владений Великого князя Московского. Но это мало что изменило в правах монастыря. Новые власти были заинтересованы в существовании в пограничных северных районах миссионера, крепкого хозяина и защитника обширных территорий и потому не раз подтверждали право соловецких старцев (монахов) на владение островами. До середины XVI столетия Соловецкий монастырь мало чем отличался от других скромных северных обителей. В Описи 1549 года перечислены три скромно обставленные деревянные церкви, скотный двор, три соляных варницы, столько же водяных мельниц, рыболовные тони да двенадцать судов*. Незначительные пока земельные и водные угодья располагались на прилегавших к островам материковых побережьях. Скромность монастырского хозяйства этого времени была ярким контрастом к его последующему возвышению.

Соловецкий монастырь в обороне Поморья

Вторая половина XVI века оказалась решающей в судьбе монастыря — это было время его бурного развития. Под началом деятельного соловецкого игумена Филиппа Колычева один за другим строятся величественные храмы, крупные хозяйственные сооружения. Уходят за горизонт груженные солью и возвращаются с хлебом, зерном, овощами, известью, железом, необходимым имуществом соловецкие ладьи. Монастырские владения сосредоточены теперь во многих местах Поморья и Двины. Мимо монастыря по Белому морю проплывают заморские суда. Рост могущества соседа вскоре замечают иностранные державы, и прежде всего враждебно настроенная Швеция. В 1571 году, в разгар Ливонской войны, монастырь впервые становится свидетелем появления в море неподалеку от него неприятельской флотилии шведских и голландских кораблей. Незащищенная северная обитель впервые испытывает страх — в Москву срочно отправляется грамота с просьбой о защите. Однако только спустя семь лет, в 1678 году, царь сумел оказать посильную помощь и прислать из Москвы небольшую команду, состоявшую из воеводы, десяти стрельцов и четырех пушкарей. Тогда же вокруг монастыря начинают сооружать первую Соловецкую крепость — деревянный острог с башнями — и для ее защиты набираются девяносто пять стрельцов. Этот малочисленный и плохо обученный отряд вскоре отправляется на защиту Кемской волости и терпит поражение. Осложнившаяся обстановка потребовала новых мер по дополнительному укреплению обороноспособности монастыря и всего Поморья. С конца XVI столетия роль защитника Отечества взял на себя новый, каменный кремль. Невиданные доселе мощные валунные стены и башни (1582—1594 гг.) были возведены по приказу царя, но силами самого монастыря и сразу вошли в ряд крупнейших крепостей Русской земли. До середины XIX столетия Соловецкая крепость не подвергалась нападению иноземных войск, однако на протяжении столетий ее стены служили гарантией неприкосновенности северных границ, а находившийся на содержании монастыря военный отряд не раз выступал на защиту материковых земель. В сложной обстановке Смутного времени преисполненные уверенности в своих силах монахи так отвечали на грамоту шведского короля: "У нас в Соловецком монастыре и в Сумском остроге и во всей поморской области тот же единомышленный совет: не хотим никого из иноверцев на Московское государство царем великим князем опричь своих природных бояр Московского государства". В это тревожное время в монастыре и его острогах находилось более тысячи воинов. Только в 1637 году, ввиду уменьшения опасности вражеского нападения, многочисленное соловецкое войско было ликвидировано, оборона Поморья перешла полностью в руки игумена.

"Соловецкое сидение".

К середине XVII столетия монастырское

хозяйство достигает расцвета, растет его политическое и нравственное влияние не только на Севере, но и во всем государстве. В благодарность за новые земельные пожалования и льготы монастырь ссужает государство значительными денежными средствами. И тем неожиданней и сильней поразила русское общество разгоревшаяся на Соловках церковная "смута", вылившаяся в знаменитое "Соловецкое сидение" — восьмилетнюю оборону (1668— 1676 гг.) монастыря от царских войск. Случилось так, что мощная церковная организация, созданная при участии государства и являвшаяся его надежной опорой, обратилась против своего господина, вступила в острую идеологическую и военную борьбу за "старую веру". Причин для столь яростного взрыва недовольства было несколько. Способствовали ему и сам высокий авторитет монастыря на Севере, и активная роль монашества в его жизнеустройстве, решительный и смелый характер монахов — мореходов, промысловиков, воинов. Хорошо известен был в монастыре сам инициатор реформы — патриарх Никон, живший в свое время на соседнем Анзерском острове. Поставленный в 1649 году на Новгородскую митрополию, а затем избранный патриархом, он не оставлял обитель своим вниманием. Но мелкие подарки не могли сгладить недовольства братии, вызванного перевозом в Москву мощей высокочтимого св. Филиппа, отпи-санием в застраиваемый Никоном кийостровский Крестный монастырь части богатых владений. Ревниво относились соловчане к получившему самостоятельность Анзерскому скиту. Но самый решительный протест вызвали проводившиеся патриархом религиозные реформы. Монахи, искушенные книжники, обладатели богатейшей библиотеки, и "мирские" поселенцы болезненно восприняли незначительные изменения в богослужебных книгах, признав их злостным отступлением от истинной веры и благочестия. И когда в первых, доставленных в 1657 году в монастырь, исправленных книгах были обнаружены многие "богопротивные ереси и новшества лукавые", их решено было, не принимая к службе, спрятать. С 1663 по 1668 год в монастыре на имя царя было составлено и послано девять челобитных, множество "сказок" и других посланий, на конкретных примерах доказывавших справедливость старой веры. Отмечая непримиримость иноков, в одной из них говорилось: "Аще ли ты, великий государь, наш помазанник божий в старой вере быти не благоволишь и книги перемнить изволишь... вели, государь, на нас свой меч прислать царьской и от сего мятежного жития переселити нас на оное безмятежнье и вечное житие"". Время переговоров подошло к концу, и в 1668 году для усмирения непокорных на острова посылается первый отряд стрельцов. Для начала от монастыря отписываются все вотчины и промыслы, на острова запрещается доставлять деньги и припасы, В ответ на это восставшие также перешли к решительным действиям и заняли оборону вокруг монастыря.

Четыре года продолжалась пассивная осада монастыря, но результатов не дала. Для активизации действий на остров направляется новый царский воевода и более многочисленный отряд стрельцов. И вновь попытки переговорами склонить мятежников к сдаче успехом не увенчались. В отместку за их упорство вокруг монастыря сжигаются все суда, запасы сена, дров, имущество рыболовных и звериных промыслов. В 1674 году царь посылает на острова третьего воеводу, Ивана Мещаринова, со строгим приказом "мятеж искоренить вскоре". Отныне у монастыря находилось уже тысячное, хорошо вооруженное войско, немедленно приступившее к штурму его стен. Осада мятежного монастыря продолжалась до января 1676 года. Периоды спокойного противостояния чередовались со вспышками военной активности, когда нападавшие усиливали обстрел, а защитники устраивали смелые вылазки, создавали дополнительные укрепления. Значительную военную и материальную помощь осажденным оказывало население материка: крестьяне, работные люди, участники Крестьянской войны под руководством Степана Разина. Несмотря на многие жертвы и усилившуюся цингу, ревнители старой веры были полны решимости продолжать борьбу, но предательство одного из братии — перебежчика монаха Феоктиста — склонило исход борьбы в пользу царского отряда. Темной снежной ночью, за час до рассвета, по указке Феоктиста стрельцы через подземный ход пробрались к стене, проломали неглубокую закладку окна и проникли в нижние помещения Сушила. Собрав там небольшие силы, отряд неожиданно ворвался в монастырь и открыл ворота Белой башни. Устремившиеся в монастырь войска быстро сломили сопротивление восставших. Спустя день началась редкая по своей жестокости расправа над участниками мятежа. Не принявших покаяния монахов обезглавливали, палили на огне, вешали на деревьях и перекладинах, топили в прорубях, заживо морозили на льду. Лишь немногим была сохранена жизнь, но и они, дабы окончательно пресечь крамолу, были разосланы в различные монастыри. Упорство в вере и мученичество, с каким "соловецкие сидельцы" приняли смерть, создали вокруг них ореол славы. Многочисленные списки "Истории об отцах и страдальцах соловецких", написанной со слов очевидцев писателем-старообрядцем Семеном Денисовым, расходились по всей России и пользовались большой популярностью среди народа.

Петр 1 на Соловках.

Начало нового этапа в истории Соловецкого монастыря совпало с прибытием на острова самого реформатора русской жизни — Петра 1. Первый раз, еще юношей, царь вступает на Соловецкую землю в 1694 году. В течение трех дней он осматривает его достопримечательности, усердно молится местным "святым" и, одарив братию богатыми подарками, возвращается в Архангельск.

Значительно более содержательным было второе посещение Петром островов, в 1702 году. На сей раз царь прибыл в сопровождении тринадцати военных кораблей, озабоченный проблемами обороны Поморья и участия в русско-шведских боевых действиях. Недаром, сойдя с корабля, он прежде всего осматривает крепость и без колокольного звона войдя в монастырь, интересуется не только ризницей, но и Оружейной палатой. После десятидневного стояния у островов царская флотилия двинулась к Нюхче, откуда два облегченных судна по заранее проложенной "великой государевой дороге" проделали путь в сто шестьдесят верст и в районе Повенца были спущены в Онежское озеро. Отсюда через Свирь и Ладожское озеро они неожиданно вышли к шведской крепости Нотебург (Орешек) и с боем овладели ею.
Это была первая победа русских войск в борьбе за выход в Балтийское море.

Бомбардировка монастыря В 1854 году.

Новый взрыв общественного интереса к Соловкам вызвала в середине XIX столетия знаменитая оборона монастыря от нападения английской эскадры. Действия развивались неожиданно. Весной 1854 года, в разгар Крымской войны, на остров с большим трудом прибывает из Архангельска нарочный с сообщением об опасности вражеского нападения. Специальным предписанием решено было привести монастырь в оборонительное состояние, а церковные драгоценности отправить в Архангельск. Из состава братии, работников и богомольцев набирается отряд охотников, пересматривается старый арсенал. Однако, кроме старых, малопригодных пушек и вышедших из употребления самострелов, пистолетов, пик и бердышей, ничего обнаружить не удается. Незначительное, но более надежное вооружение в количестве восьми пушек со снарядами прибывает из Архангельска. К середине лета соловчане как могли приготовились к отражению возможного нападения.

Решающие события произошли б июля, когда два шестидесятипушечных фрегата, "Бриск" и "Миранда", приблизились к Соловецкому монастырю. Пытаясь вступить в переговоры с монастырем, английская команда стала выставлять на мачтах сигнальные флаги. Однако незнакомые с морской грамотой монахи хранили молчание, а два сигнальных выстрела с корабля были восприняты как начало боевых действий. В завязавшейся перестрелке одно из ядер попало в английский фрегат и, повредив его, заставило уйти за мыс. Столь дерзкий ответ возмутил англичан. Утро следующего дня началось с обмена депешами. Руководитель эскадры заявил, что монастырь, обстреляв английский флаг, выступил как военная крепость, и потребовал сдачи гарнизона вместе с вооружением. Соловецкий игумен отвечал, что монастырь открыл огонь после выстрелов с кораблей и что "оружия, флагов и других военных снарядов монастырь не имеет и поэтому сдавать нечего...". Спустя несколько часов с английских кораблей поднялись облака дыма и на монастырь понеслись первые ядра. Интенсивный обстрел обители продолжался около девяти часов, по ней было выпущено примерно тысяча восемьсот ядер и бомб, которых, по признанию английского капитана, хватило бы для разрушения нескольких городов. Превосходство англичан в вооружении оказалось бессильным перед мужеством и смекалкой защитников, мощью крепостных стен, К вечеру яростное сопротивление защитников заставило английские суда отойти от монастыря.

Подводя итог баталиям, защитники были удивлены полным отсутствием человеческих жертв. Не пострадали даже чайки, во множестве населявшие монастырь, Лишь незначительно были повреждены некоторые здания. Больше того: одно из последних ядер было обнаружено невзорвавшимся за иконой Богоматери, что и вовсе уверило защитников в промысле божьем. Героическая защита почти безоружной крепости и "чудеса", связанные с ней, резко повысили авторитет монастыря среди верующих. Значительно увеличивается количество прибывающих на Соловки паломников, приезжают туда и почетные гости, и члены императорской фамилии, и даже иностранцы, в числе которых посол Франции в России Талейран.

Интерес к истории и культуре Соловков проявляют многие ученые, писатели, художники. Вывозу и сохранению соловецкого архива способствовал историк В. Д. Греков. Среди литераторов, оставивших свои воспоминания о Соловках, мы находим имена С. В. Максимова, В. И. Немировича-Данченко, М. М. Пришвина, Б. В. Шергина и некоторых других. Из крупных художников здесь работали В, В. Верещагин, М. В. Нестеров, А. А. Борисов.

Соловецкая тюрьма.

В отечественной истории Соловки

известны и как место ссылки неугодных правительству лиц и религиозных преступников. Одним из первых соловецких узников был последователь известного публициста и философа Максима Грека, сторонник нестяжательного движения Сильван (умер в монастыре в конце 20-х годов XVI столетия). В середине XVI столетия среди видных духовных лиц, сосланных сюда, был бывший игумен Троице-Сергиевой лавры нестяжатель Артемий, активно ратовавший за небогатую церковь и сознательное постижение религиозного учения. Сторонником противоположного по духу учения был иосифлянин архиепископ Гурий Зоболоцкий. В начале XVII века шесть лет провел в монастырской ссылке крещеный татарский царевич, слуга Ивана Грозного, а одно время даже его соправитель князь Симеон Бекбулатович. Некоторое время в качестве заключенного здесь находился автор известного "Сказания" о событиях Смутного времени Авраамий Палицын. Прощенный, он с почетом был захоронен у Преображенского собора. Во второй половине столетия за несогласие с никоновскими реформами сюда были сосланы управляющий печатным двором князь Львов и бывший царский любимец архимандрит подмосковного Саввино-Сторожевского монастыря Никанор, принявшие активное участие в Соловецком восстании.

С XVIII столетия в монастырь стали поступать заключенные по решению Синода и Тайной канцелярии. Кто только не томился в специально построенном здесь остроге: раскольники, скопцы, расстриги, пьяницы, вольнодумцы. Из титулованных лиц здесь закончил свою жизнь соратник Петра 1, дипломат, управляющий Тайной канцелярией Петр Андреевич Толстой. Девятилетней ссылкой на Соловках за дворцовые интриги поплатился порученец Петра 1, член Верховного тайного совета Василий Лукич Долгорукий. Драматична судьба последнего атамана Запорожской Сечи — Петра Кальнишевского, двадцать пять лет просидевшего в одиночной камере. В целом за все время существования тюрьмы количество заключенных было невелико и лишь немногим превышало триста человек. Большинство из них были осуждены за религиозные преступления. Однако суровые условия содержания ссыльных оставляли за монастырем славу жестокой тюрьмы, и это резко противоречило назначению и самому образу "святой обители". Только в 1903 году соловецкая тюрьма была упразднена. И все же спустя двадцать лет, уже в советские годы, история соловецкой тюрьмы приобрела новое, еще более трагическое продолжение.

Уже в 1920 году на островах располагался лагерь принудительных работ, который вместе с конвоем насчитывал триста пятьдесят человек. Это был один из первых исправительно-трудовых лагерей послереволюционной России. В 1923 году на островах организуется новое карательное учреждение значительно большего масштаба — Соловецкие лагеря особого назначения (СЛОН). В начале 1937 года они были преобразованы в Соловецкую тюрьму особого назначения (СТОН). Трагический смысл аббревиатуры последнего названия сполна отразили условия содержания заключенных. Изощренные издевательства, пытки, физическое уничтожение тысяч людей придали самому слову — Соловки — зловещее звучание. На протяжении почти двух десятилетий, до 1939 года, сотни тысяч заключенных плотно заполняли помещения кремля и отдаленных скитов, осужденные жили в старых землянках, душных бараках, едва отапливаемых монастырских зданиях. Первыми на Соловки были сосланы политические противники — эсеры, меньшевики, анархисты, белогвардейцы, попадали сюда и уголовники, значительным был контингент лиц духовного звания. Политзаключенные пытались держаться сплоченно, требовали создания нормальных условий содержания. Однако администрация лагеря обычно с равнодушием относилась к протестам и постепенно ужесточала режим. В начале 30-х годов на острова для "перековки" стали привозить раскулаченных крестьян, членов религиозных сект, творческую интеллигенцию. Обвиненные во "вредительстве", "контрреволюционной агитации" и прочих надуманных преступлениях, они жестоко страдали от тяжелых физических работ на лесоповале, торфоразработках, прокладке дорог. Во второй половине 30-х годов с ростом в стране репрессий на острова попадают многие ученые, старые партийные кадры, работники Коминтерна, работники НКВД, эмигранты, деятели культуры. Пока еще не выявлены имена всех заключенных, но известно, что в лагере томились начальник Гидрометеорологического комитета А. Ф. Вангенгейм, выдающийся философ, математик, химик, священник П. А. Флоренский. В списке соловецких заключенных мы находим историков В. П. Никольского, Н. П. Анциферова, В. В. Бахтина, М. О. Гордона, этнографов и краеведов Н. И. Виноградова, А. А. Евневича, П. К. Казаринова, поэтов и писателей Б. Н, Ширяева, Л. М. Могилянского, В. Камецкого, О. В. Волкова, художников О. Э. Браза, К. Н. Половцеву, профессора Московской консерватории Н. Я. Выгодского, крупнейшего исследователя древнерусской литературы Д. С. Лихачева. Видный реформатор украинского театра Александр Степанович Курбас и на Соловках силами заключенных артистов ставил спектакли. Культурно-просветительские программы лагеря — театр, библиотека, музей, выпуск литературного журнала — были слабым утешением для заключенных. Не многие из них пережили соловецкую ссылку. Погибшие погребены в безымянных братских могилах, разбросанных по островам. В последнее время выяснением списка заключенных и созданием экспозиции по лагерям занимается Соловецкий музей.

Современное состояние Соловков.

В период Великой Отечественной войны в стенах монастыря располагался учебный отряд Северного флота. Известная Соловецкая школа юнг подготовила для фронта тысячи юных моряков, специалистов в различных областях военно-морского дела. По сей день съезжаются на Соловки бывшие юнги, делясь воспоминаниями и храня память о суровой и славной странице недавней истории. В 1972 году к северу от кремля, на склоне древнего вала, во время первого слета юнг-ветеранов был установлен памятник воспитанникам учебного отряда. В честь героев юнг в поселке названы две улицы. Одна — в память Героя Советского Союза Ивана Сивко, погибшего за освобождение Севера в 1941 году, и другая — в честь Саши Ковалева, умершего от ран в 1944 году. Память о героях юнгах жива в сердцах соловчан, в музее открыта посвященная им экспозиция, периодически устраиваются слеты ветеранов.

После вывода из монастыря военных моряков возобновляется интерес к истории и архитектуре, начинаются научно-исследовательские и реставрационные работы. В 1974 году организуется Соловецкий государственный историко-архитектурный и природный музей-заповедник — единственный в своем роде хранитель культуры и своеобразной природы Севера нашей страны.

соловецкие острова

Важную роль в их формировании сыграл ледник, покрывший коренные гранитные породы мощным слоем валунов и песка моренных отложений. Плодородный слой невелик, но на удивление жизнеспособен. Не небольшой территории представлены основные природные зоны Севера: смешанные леса, тайга и тундра.


Земля Преображения. Соловки
Соловки – не далекие острова на периферии нашей страны, Соловки - это микрокосм всей России. Евангельский образ Преображения Господня был путеводным для русского народа в его историческом движении на Север. Спасо-Преображенский монастырь является в настоящем тем островом посреди "житейского моря", преображение котрого станет Преображением России




История государства, как и жизнь человека, были бы бессмысленны, если бы не были освящены присутствием Божественного начала. История России подобна жизни русского человека, его отношению к себе и окружающей действительности, связанному, прежде всего, с поиском истины, жаждой абсолюта, который единственный способен дать обоснование существованию. Решая последние вопросы бытия, человек не останавливается на компромиссных решениях, а идет до конца. В силу широты, бескрайности своей натуры русский человек обнаруживает подчас совершенно противоположные черты, а потому способен с одинаковой одержимостью рваться и «в монастырь, и в петлю». По выражению Достоевского, «идеал Мадонский» и «идеал содомский» одинаково близки ему. Именно потому, как писал С.Л. Франк, «русский дух насквозь проникнут религиозностью», что, человек доходит до самого конца, до самых глубин мироздания, человеческого естества, где уже невозможно не встретиться со Христом и не понять смысла своего предназначения.

В то же время русский человек безрелигиозный, неправославный или даже вообще во что-либо не верящий, по Достоевскому, с которым нельзя не согласиться, есть дрянь, становится самым ужасным народом на свете. Без веры русский человек подобен поэту без вдохновения, который «меж детей ничтожных мира всех ничтожней». «Всех ничтожней» – потому, что, сознавая свое ничтожество, он ничего не может с этим поделать. Но и даже на самом дне пребывая, быть может, главным для него все равно остается «тоска по идеалу» и горькая скорбь от невозможности его достичь. В этой связи обнадеживающе звучат слова Достоевского (вторящего Гоголю, который заявлял, что русского человека нужно любить не за его дела, а за то, что он хотел бы сделать), призывавшего: "Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно воздыхает".

За свою жизнь русский человек проживает несколько жизней, и все до конца, потому что несколько раз все теряет, не ценя земные успехи, уверенность в завтрашнем дне, стабильность, где не нужно искать «то, неизвестно, чего». Такое состояние подобно духовной смерти. Именно «религиозный идеал», то есть необходимость веры, необходимость знания абсолюта, без которого русский человек действительно пускается во все тяжкие, является образующим его мировоззрение и определяющим его жизненные установки.

Непосредственным местом, где созидается духовное, дающее смысл для существования материального, является на русском пространстве монастырь. И если главным, центральным свойством русского человека, определяющим его судьбу, является поиск идеала, центробежное стремление к абсолюту, то центром России, ее символом, становится иноческая обитель, где человек оказывается один на один с Богом.

Не суетные столицы, торговые мегаполисы, тонущие в глобализационном жерле, нивелирующем природные черты, являются центром России, а именно удаленные монашеские обители, в которых ежедневно, ежеминутно идет работа по раскрытию в человеке Божественного о нем Замысла, молитва за всех и вся, образуют центр русской земли. Причем чем удаленнее от физического центра, тем ценральнее в смысле духовном, так как ближе к Богу. Именно монастырь как очаг духовный является символом России. Если он погаснет, не будет и самой России.

Русский Север всегда привлекал подвижников духа, великих святых, премного потрудившихся во славу России. Одной из самых суровых и благодатных северных монашеских обителей всегда был и остается Спасо-Преображенский ставропигиальный мужской монастырь. Основанная в 1436 году «богоизбранной двоицей» — преподобными Зосимой и Савватием Соловецкими — обитель к XVII веку становится одним из самых прославленных и почитаемых святых мест в России. «Настоящая церковная твердыня, сущий град, или Престол Божий, но не посреди земли, а посреди моря», как скажет о Соловецком монастыре прот. Лев Лебедев [1], уподобивший обитель образу из Откровения апостола Иоанна Богослова, где сказано: «Пред Престолом море стеклянное, подобное кристаллу» (Откр., 4, 6). Соловки становятся настоящим «островом спасения», преображения через молитвенный монашеский подвиг. И если Россия в XVII веке была единственным островом Православия в мире, то в самой стране хранителем веры (духовным островом) является Церковь, где островом посреди «житейского моря, воздвизаемого напастей бурею», становится монастырь, Соловецкий монастырь. Не случайно, что монастырь на Большом Соловецком острове освящен в честь праздника Преображения Господня. Интересно, что и главный собор «северного Афона» Валаама также Спасо-Преображенский, и знаменитый храм на острове Кижи освящен в честь Преображения.

Как пишет самый проникновенный исследователь и верный житель Соловецких островов Сергей Морозов [2], «евангельский образ Преображения Господня был путеводным для русского народа в его историческом движении на Север. По своей глубинной сущности это движение было религиозным исканием «нового неба и новой земли», изображенных в апокалиптических пророчествах Иоанна Богослова. Движение на Север – прорыв к тому, что будет по ту сторону истории, когда совершится земное странствие человека. «Крайсветный» Север стал монашеским краем, местом преображения человеческих душ, «взыскующих града» — Небесного Царствия», наиболее ярким образом которого, по мнению знатока Соловков, явился Соловецкий монастырь и особенно – его главный храм – Спасо-Преображенский собор. Первый из храмов на Соловецкой земле, он был построен после того, как преподобному Зосиме было явлено чудесное видение, так описанное в житии святого: «Бывшу же утреннему времени, изыде Преподобный Зосима из кущи и виде луч света основающую его все оное место, и ужасеся Преподобный, зря необычного света сияние, и к востоку очи возвед, узре церковь, на воздусе явльшуюся ему, образом велию и прекрасную…». Храм, срубленный на этом месте, стал тем зерном, из которого вырос Соловецкий монастырь, величайшая святыня Православия. Удивительный по своей символике архитектурных элементов (потоки света, изливающиеся из окон центрального барабана на солею и амвон, символизируют фаворский свет) и величине Спасо-Преображенский собор, отстроенный затем в камне, являет собой и ныне неразгаданный феномен русского зодчества. Именно собор воплощает в себе глубинную связь Соловков с «откровениями нового неба и новой земли», очень хорошо прочувствованную Соловецким заключенным Б.Ширяевым: «Вечная жизнь духа побеждает временную плоть. Безмерное высится над мерным, смертию смерть поправ. Так было на горе Иерусалимской. Так было на Голгофе Соловецкой, на острове-храме Преображения, вместившей Голгофу и Фавор, слившем их воедино. Так было на многих иных Голгофах иных стран и земель, по которым легли Китежские тропы, страдные крестные пути к благостной святыне Преображенного града».

Наряду со многими другими северными монастырями Соловки являлись важнейшими социальным институтом в России. По слову Дмитрия Сладкова [3], «такие крупные обители, такие как Кирилло-Белозерская или Соловецкая, были носителями и распространителями самой передовой технологии своего времени», являлись «центрами трудового образования и воспитания. Так, трудовое послушание в Соловецком монастыре на протяжении нескольких сезонов несли практически все подростки и юноши Русского Севера, распространяя затем по широким русским просторам и накопленную в монастыре технологическую культуру, и сформированную там этику труда».

Таким образом, Соловки – это не далекие острова, затерянные где-то в Белом море, а именно «центр русского духа». Более того, Соловки – это микрокосм всей России. Жизнь этой островной обители отражает жизнь России, по тому, что происходит на Соловках, можно судить о состоянии всей страны. Удивительно, что, имея с государством общую историю, Соловки первыми испытывали на себе те или иные его изменения и преобразования. Лагерная поговорка: "Сегодня в Соловках — завтра в России" — оказывается справедлива и во времена опричнины, и в смутное время, и в годы раскола. Можно привести один исторический факт, о котором рассказал в своей книге "Соловки. Двадцать лет Особого Назначения" Юрий Бродский. В начале ХХ столетия в монастырскую братию влилась команда моряков, пережившая во время Русско-японской войны разгром и сдачу в плен под Порт-Артуром. Приняв постриг по обету целым отрядом, они неожиданно начали отстаивать свои права на власть в процветающей обители. В 1917 году им удалось все-таки свергнуть настоятеля монастыря Иоанникия, фактически предварив, отрепетировав микромодель падения самодержавия в России.


Одним из самых знаковых и трагических периодов в истории нашего Отечества является XVII век, век, когда, по выражению прот. Льва «на Руси произошло нечто вроде конца мира: кончился мир русской жизни, в котором общепризнанным, общезначащим, интегрирующим началом для всего общества являлась с 988 года Святая Русь как образ жизни, устремленный в земных условиях к горнему миру, к «Иерусалиму Новому» из чистой любви ко Христу… В XVII веке происходил раскол, отмеченный зарождением капитализма в народном хозяйстве» [4]. Поток западных дельцов через «окно в Европу», с русской одержимостью прорубленное человеком, который в молодости дважды посещал святую Соловецкую обитель, во многом способствовал выживлению из душ русских людей чистоты восприятия собственного христианского естества и, насаждая рабское сознание подчиненности, смещал ориентир русского сознания на губительное для него материальное благополучие.

Мы знаем, что в это время идея «Нового Иерусалима» как раз активно разрабатывалась пылким умом Патриарха Никона, который, кстати, в 1636 году был пострижен в монашество именно в Соловецком монастыре, а точнее – в Свято-Троицком скиту на острове Анзер и чье служение столь же значимо в истории Русской Церкви, сколь и противоречиво. Его идея Москвы как «Нового Иерусалима» обнажает то состояние духа русской общественности того времени, при котором становится необходимым материальное, осязаемое, зримое ощущение присутствия Божия. Царство Небесное спускается на землю. И если раньше человек жил сознанием того, что его земное существование подчинено закону Любви ради будущего Царства Небесного, то человек уже петровской эпохи, заражаясь материализмом, теряет Бога, «небо пустеет», и Царство Небесное он пытается создать на земле. Сначала по инерции он создает его «по Образу и Подобию» (как Никон, ориентирующийся в самочинном устроительстве Нового Иерусалима на образец Иерусалима истинного), затем – на любых других основаниях (включая абстрактные идеи свободы, равенства, братства… как в XIX веке, предуготовившем 1917 год).

По выражению прот. Льва Лебедева, XVII век в истории России – «это эпоха того глубинного коренного перелома русской жизни, который поразительно прямой логикой приводит к 17-му году, а через него – к настоящему и возможному будущему русского народа и Русской Православной Церкви».

Промыслительно, как в истории Соловков эта связь времен ознаменовалась устроением в XVII веке на самой высоком месте Соловецкого архипелага горы Голгофы на острове Анзер – Голгофо-Распятского скита, ставшего в веке XX реальной Голгофой для многих русских людей. Известно, что, когда в 1923 году Анзер стал особым отделением СЛОНа (Соловецкого лагеря особого назначения), в Голгофо-Распятский скит оказался местом для содержания людей, с которыми не знали, как поступать даже на Большом Соловецком острове. Поначалу сюда ссылали политзаключенных – меньшевиков, анархистов, эсеров, затем остров был превращен в штрафной изолятор для уголовников-рецедивистов. Здесь же содержали и заключенных женщин с грудными детьми. В заключении на Голгофе находились сотни православных священников, среди которых были и церковные иерархи. Обращение со всеми этими заключенными отличалось особой жестокостьтю. Служители стационара свидетельствовали: «У подножия Голгофы помещалась маленькая часовня (ныне – это единственный храм на Анзере, в котором совершаются регулярные богослужения – храм Воскресения Христова – Е.К.), внутри доверху в три этажа застроенная нарами и вмещавшая в себя одно время до двухсот человек. В эту часовню, названную командиром Голгофы Беловым «кровавой харчевней», заходил и сам Белов, который любил развлекаться тем, что стаскивал за волосы с третьих нар «шакала» и ударял его головой об землю…» «Большая часть людей, несмотря на мороз, была совершенно раздета, голые в полном смысле слова, на остальных – жалкие лохмотья. Истощенные люди, лишенные подкожного жирового слоя, скелеты, обтянутые кожей, голыми выбегали шатаясь из часовни к проруби, чтобы зачерпнуть воды в банку из-под консервов. Были случаи, когда, наклонившись, умирали…» [5] На Голгофе найдены самые многочисленные массовые захоронения людей на Соловецком архипелаге. Сбылось чудесное предсказание основателя скита преподобного Иова: «Сия гора убелилась страданиями неисчислимыми».


Вообще в русской истории 1917 год явился вехой, переломным моментом, когда противоположность натуры, двуликость русского человека, России выразилась с трагической ясностью. Корни этого явления уходят в петровские времена, а последствия проявляют себя в настоящем. Как пишет Г.П. Федотов в начале века, «Две России стоят друг против друга. <…> Что разделяет людей, так это два типа, два идеала жизни: меньшинство живет запросами жизни, большинство – хозяйственными злобами дня. Меньшинство почти целиком сейчас в Церкви. Большинство – в организациях правящей партии. Россия православная – против России-Америки. Революция провела в народном сознании глубокую трещину, которая, вероятно, не зарастет и в ряде поколений. Это трещина та самая, которую прорубил Петр…» [6].

Кажется, эта трещина на новом этапе дает знать о себе и ныне. Соловки – место, где проходит она чрезвычайно глубоко и показательно. Сейчас на Соловках идея противостояния «России православной против России-Америки» выражена реальным, острым конфликтом между Соловецким государственным историко-архитектурным и природным музеем-заповедником (созданным в 1967 году) и Спасо-Преображенским ставропигиальным мужским монастырем (возобновившим свою деятельность по благословению Святейшего Патриарха Московского Алексия II в 1990 году).


Когда на закате советской империи – в 1980 – начале 90-х годов — Соловецкий архипелаг, подобно самой России, был совершенно опустошен, представлял собой оторванный от материка кусок заброшенной земли с населяющими его немногочисленными жителями, постепенно вымирающими хозяйствами, унылыми пейзажами, лицами, и судьбами, забытыми людьми, опустевшими святынями, новый «свободный» режим открыл Соловки как, с одной стороны, откровенно коммерческий центр туризма, а с другой – как возрождающуюся монашескую обитель, святыню Православия. В настоящий момент это противостояние на острове сохраняется и даже приобретает все более отчетливые, откровенные формы. Сейчас за архипелаг борются две силы: Фонд Сороса (курирующий музей) и Русская Православная Церковь (окормляющая монастырь).

Первая сила сейчас активно заявляет свои права на владение всем архипелагом. Началось все с 1999 года, когда Фонд Сороса обеспечил себе право деятельности на Соловках, заплатив грант в размере $ 100 тыс. начальнику управления культуры администрации Архангельской области. Об этом открыто сообщалось в изданной после визита на Соловки представителя Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) Екатерины Гениевой, брошюры "Программа Соловки", содержащей информацию о деятельности Института в Архангельской области.

В 2000 году бывший министр культуры Михаил Швыдкой назначил новым директором Соловецкого музея-заповедника Михаила Лопаткина, занимающего эту должность и поныне и целиком разделяющего стремление Гениевой заработать на Соловках, сделав из острова «музей толерантности», «культурную столицу Баренцева региона»: «А Соловки заслуживают того, чтобы быть культурной столицей, потому что они уже ей по факту являются. Здесь и туризм, и обширные международные контакты по науке, по культуре, в социальном плане. У Соловков в целом и у музея, в частности. Соловки действительно являются культурным центром Баренцева региона, куда входит и Россия и прилегающие зарубежные страны». [7]

Затем, в начале 2001 года, при содействии Фонда был разработан документ "Стратегический план развития Соловецкого музея-заповедника". План был принят на совете музея 23 апреля, а 14 мая его одобрила коллегия Министерства культуры. Объем финансирования — более 515 миллионов рублей, из них 463 — из федерального бюджета. Этот проект разрабатывался без привлечения Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря и органов местного самоуправления Соловецкого района. "Стратегический план..." направлен на максимальное раскрытие Соловков и превращение их в товар на рынке туристических услуг. Тогда же произошел конфликт музея с местным самоуправлением Соловецкого района, отстаивавшим интересы местного населения и монастыря [8].


В августе 2004 года Соловецкий государственный музей-заповедник и Институт толерантности (без участия Соловецкого монастыря) совместно разработали "Концепцию развития Соловецкого государственного музея-заповедника", которая была утверждена и должна была финансироваться в приоритетном порядке из госбюджета при поддержке Министерства культуры России.

14 сентября 2004 года в Соловецком музее-заповеднике состоялась встреча статс-секретарей Баренц-региона, обсуждавших возможность признания Соловков культурной столицей Северной Европы. С ноября того же года заработал новый сайт ЮНЕСКО. Во всемирную сеть передается "живая" картинка Соловков. Сайт "Соловки — ЮНЕСКО Online" не имеет аналогов, Соловецкий архипелаг представлен здесь в кругу других объектов всемирного наследия ЮНЕСКО — Венеции, Иерусалима, Кельна, Лондона, Сан-Мишеля, Парижа, Праги, Таллинна.


В начале июля нынешнего года на Соловках прошел семинар «Общественный договор как основной механизм разработки и реализации стратегии развития территории: программа социально-экономического развития Соловецкого района», организованный местной администрацией Соловков, Институтом Толерантности, а также Фондом Фридриха Науманна. В семинаре участвовали и представители монастыря.

Фактически две принципиально различающиеся программы возможного развития Соловецкого архипелага были проговорены участниками семинара.

Первая из этих программ рассматривает Соловки исключительно как комплекс историко-культурных памятников общероссийского и мирового уровня и ориентирована в первую очередь на получение крупного государственного финансирования, на разворачивание туризма, в том числе международного, как ресурса развития местного сообщества. Монастырское наследие, сама действующая обитель и природа архипелага в этом случае может стать «сырьем» для глобальных экономических и политических процессов, живым аттракционом в крупном международном туристическом центре.

Организаторы этой программы оправдывают свое стремление привлечь на архипелаг как можно больше иностранных туристов тем, что это якобы должно способствовать повышению материального благополучия местных жителей. Нужно видеть этих местных жителей сейчас, чтобы понять, что инвестиции иностранцев, приезжающих на Соловки, как в очередное экзотическое место, населенное вымирающими русскими аборигенами, не помогут становлению русского самосознания, возрождению России. Напротив, туризм крайне вреден для Соловков даже на чисто бытовом уровне. Известно, что приезжих на острове в летний сезон туристов на острове в несколько раз больше, чем местных жителей. Поэтому цены в магазинах устанавливаются с учетом «европейских стандартов», совершенно непомерных даже для работающего на острове человека, а что говорить про основную массу — безработных людей, живущих в бараках 1920-х годов, на каждом из которых красуются таблички о содержании в нем какой-либо колонии ссыльных.

Попытка сделать из Соловецкого архипелага туристический центр, фактически музей русской культуры, подспудно предполагает, что самой русской культуры, живой и развивающейся, там нет. Есть, например, на Соловках единственный ресторан, называется «Русская изба» и представляет собой стилизацию под русскую северную избу, довольно неплохо выполненную – бревенчатый дом с ткаными полотенцами, деревянной мебелью, самоварами, прялкой, образцами северной утвари. Судя по ценам, он предназначен не для местного населения – как минимум, для москвичей, скорее — для иностранцев. Приходя сюда, чужестранец сможет довольно живо себе представить, «как это было», какой была Россия раньше. Ведь, вероятно, по мнению инициаторов устроения сего респектабельного заведения (сделанного по Соловецким меркам по высшему разряду), реальная жизнь русских людей в русских избах сведена на нет. Та могучая северная культура, богатырский народ сейчас оказываются в ситуации духовного вакуума, навязывающего европейские образцы, удобные для европейцев, не тесных для русского духа.

Вторая программа – программа монастыря — основана на восстановлении Соловков, прежде всего, как православной Святыни, животворящего духовного источника – преображающего всех и вся. По словам иеромонаха Кириака, одного из трех иноков, живущих сейчас в Голгофо-Распятском скиту на Анзере, многие иностранцы, заходя в храм Воскресения Христова, пронизанного мученическим подвигом русских святых, теплым молитвенным светом, преображаются в том смысле, что их прирожденный налет внешнего благополучия оказывается здесь, в святом месте, не нужным, они теряются, не знают, как себя вести.

Программа предполагает восстановление Соловков как традиционного почитаемого места молитвы, поклонения, памяти, включающее и память о тысячах мучеников соловецкого концлагеря. При этом в круге Святыни неизбежно оказываются все жители, посетители, учреждения и организации Соловков, духовной твердыни Беломорья.

Удивительно пророческими оказываются слова русского философа Г.П. Федотова в 1929 году о том, что «русский Север не только музей, не только священное кладбище, жизнь не покинула его. Русский Север, святая Русь в полноте своей жизни открывают свои сокровища, лишь православному взору. Конечно, работа (по восстановлению святынь – Е.К) найдется и для неверующего, но любящего исследователя. Но лишь живой вере суждено построить из камней культуры храм живого духа» [9]. Об этом же говорил на семинаре наместник Соловецкого монастыря архимандрит Иосиф (Братищев), отвечая на вопрос, что же нужно восстанавливать на «древней Соловецкой земле»: Соловки – это прежде всего «Соловецкая Православная Святыня, древнее наследие русской монастырской культуры. Эта Святыня, возникшая на далеком Русском Севере промыслом Божиим, многовековыми трудами иноков и богомольцев, запечатлевшаяся в небесных ликах преподобных чудотворцев, новомучеников и исповедников Соловецких, жива и поныне. Служение ей – одна из главных задач братии возрожденной пятнадцать лет назад Соловецкой обители».

«А раз исцелен дух страны, он будет животворить тело». Ведь известно, что периоды расцвета на Руси монашеского опыта всегда сопровождались бурным ростом и укреплением общественной и государственной жизни, развитием церковности и образования, качественными изменениями в самосознании целой эпохи.


Надо сказать, что наряду с действиями просоросовской бригады на архипелаге есть люди, готовые потрудиться на ниве созидания Соловецкого монастыря. Молитвенный подвиг братии обители, трудническое послушание паломников, прибывающих сюда огромными потоками, несомненно, много способствуют устроению православной святыни. За 15 лет дело сдвинуто с мертвой точки весьма основательно. Позиция Церкви на архипелаге становится все более весомой и значимой – достаточно сказать, что величайшие святыни – Секирная гора и остров Анзер с его двумя скитами целиком находятся в попечении Церкви. В этих местах идет активное восстановление былого величия, былой красоты. Делается это усилиями православных меценатов, добровольных трудников, ведь переданный в руки Церкви Анзер становится ненужным тем, кто хотел на нем заработать. Поэтому и неудивительна новость, распространившаяся в СМИ несколько дней назад о том, что «финансовые проблемы затрудняют проведение реставрационных работ Голгофо-Распятского скита Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря. В настоящее время здесь уже восстановлены купола и кресты на церкви Страстей Господних на вершине горы Голгофы, а сейчас реставраторы приступили к ремонту сводов в алтаре и настилу полов. Но, по словам представителя пресс-службы, "значительный объем оставшихся работ и отсутствие необходимых средств не позволяют говорить о завершении реставрации ранее 2007-2008 годов". Вряд ли это так.

Надежда на своевременное восстановление и этого храма, и Свято-Троицкого скита, находящегося в еще более тяжелом, аварийном, состоянии, остается. Есть люди, которые в этом заинтересованы.

Так, исключительно важной стала миссия на Анзер, организованная Фондом Святого Андрея Первозванного, Центром национальной славы России. Важной она стала не только потому, что явилась по сути первым шагом к восстановлению святыни после нескольких десятков лет запустения. За эти годы мощное северное двухэтажное здание, обединяющее под одной крышей храм, колокольню, трапезу и братский корпус, превратилось в заросшее высоким Иван-чаем строение без крыши, стекол в окнах, с проваливающимся полом, и даже просвечивающейся сквозь тонкий слой краски надписью о славе коммунизма. В 1997 году здесь рухнула колокольня. Говорят, что грохот слышали на Большом Соловецком. Основным занятием приехавшей группы молодых людей здесь, по согласованию с курирующим все строительство архитектором В.В. Сошиным, стала расчистка внешнего фасада здания от кирпичей, оставшихся после крушения. Кроме того, участники труднической экспедиции оставили на острове большое количество инструментов, приборов первой необходимости, провианта, привезенных специально из Москвы, благодаря попечению Фонда. Безусловно, это – важная веха в становлении скита, но, быть может, это событие также знаменует собой то, что настало в России время, когда молодые люди оказываются готовы собраться и, жертвуя своим временем, кажущимися неотложными московскими заботами, своими силами (которых немало пришлось приложить) поехать в далекий северный край, православный центр, ради того, чтобы потрудиться над его восстановлением, внести свой вклад в великое дело Торжества Православия.

И пусть по масштабам благие перемены невелики, но сердце собирает и хранит в себе запас этих свидетельств не от мира сего, благодать же Духа отвоевывает и расширяет в душе плацдарм — территорию града Божия, готовит решительное преображение, которому некогда предстоит совершиться.


Некоторые святые отцы, например, Симеон Новый Богослов, все содержание жизни христианина рассматривают как поступательное Преображение. Они говорят, что человек, не увидевший Фаворского света в земной жизни, не способен будет видеть его и в вечности. Преображение — это еще один синоним воскресения, но воскресения как процесса, воскресения-во-времени. Входить в мир воскресения, называемого лучше преображением, христиане призваны уже в этой жизни. Это преображение и есть христианство.

Ради этого и устроялся в XV веке на северном «острове спасения» Спасо-Преображенский монастырь. Сейчас, в веке XXI, перед человеком стоят те же задачи и цели – не утонуть в «море житейском», спастись, созидая в своей душе остров Преображения. Восстановление северной святыни сейчас свидетельствует о преображении современного человека, о Преображении России.

Эти дни на Соловках особенно торжественные – целая неделя – начиная с главного праздника обители – Преображения Господня — до его отдания — ознаменована местными праздниками:


20 августа — Обретение мощей святителя Петра (Зверева), епископа Воронежского, принявшего мученическую кончину на Голгофе Соловецкой;

21 августа — Перенесение мощей преподобных. Зосимы и Савватия Соловецких (праздник установлен в 1993 году в память возвращения на Соловки мощей основателей монастыря, вывезенных в 30-е гг. XX-го века на материк и находившихся в Санкт-Петербурге);

22 августа — Собор Соловецких святых;

23 августа — Собор Новомучеников и Исповедников Соловецких;

26 августа – второе обретение мощей святителя Петра, епископа Воронежского и отдание Преображения Господня, когда последний раз в этом году Святая Церковь поет тропарь праздника:

Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху: да возсияет и нам грешным свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе


 

Сайт управляется системой uCoz